Зона. Про тюрьмы России и жизнь. Фотоистория

27.07.2023 - 11:27 / free-writer.ru

В России существует как минимум два мира, отдельных и чужих друг другу. Мы отгородили этот второй мир и назвали его по-честному «Зоной». Как инвалиды не могут быть полноценными в этой стране, так и заключенные становятся пожизненными инвалидами для «общества». От такой инвалидности у нас не застрахован никто, даже самый честный гражданин. Только никто не ведает об этом до тех пор, пока это не становится внезапно-очевидным.

Первый раз оказавшись в малолетке, я сначала забыла, что это «воспитательное учреждение» — зона как зона. А потом мы шли по серой территории — по линии горизонта колючая проволока. И кто-то сказал: «Мы в воспитательном учреждении». Меня сразу прошибло просто — и я стала думать про слово ВОСПИТАТЕЛЬНОЕ.

Если это осознать, то хочется бежать по инстанциям, писать во все газеты, объявлять по радио: Люди, это же нелепая непоправимая и действующая ошибка, почему мы относимся к этому так же как к наличию общественного транспорта??

Воспитание в цивилизованном мире — это целенаправленный и осознанный процесс, это погружение в среду, которая создаёт человека. Глядя на эту среду я очень чётко представляю какого человека можно воспитать здесь и какого уровня цивилизации нам удалось достичь.

За рубежом есть такая практика, когда трудного подростка за преступление сразу из зала суда отправляют с бродячим цирком например. И это считается «перевоспитание». И многие потом возвращаются в эти цирки. Или их отправляют в Африку с гуманитарной миссией, где подростки под надзором воспитателя строят школу, колодец и т.д. Я бы отправляла наших автостопом в кругосветку или Азию — в Азии есть любовь и непредвзятость.

В России большинство отсидевших в малолетке возвращаются в зону — только уже во взрослую. Это по официальной статистике.

В малолетку попадают в основном из детских домов или пьющих семей. Так же как и во взрослую зону — не каждый действительно виновен. Но дети быстрее привыкают, становятся потенциально виновными и начинают жить этой жизнью как своей. Им по 14-18 лет. Их выводят сотни на плац, я смотрю на них и пытаюсь разглядеть хоть в ком-то каплю любви к себе или жизни и понимаю, что это нереально.

Один из заключенных особого режима, говорил о том, что малолетние заключенные — это самые жестокие и извращенные умы в зоне. И малолетка, в которой он когда-то был — самая беспредельная из зон.

85 % освободившихся из зон возвращаются и сидят снова. Это просто их среда, их привычная жизнь, а люди на свободе для них — чужие.

Я помню все лица, которые однажды фотографирую. И когда я встретила знакомого заключенного в зоне, которой ни разу ещё не была, то сперва удивилась. Но потом узнала, что он после освобождения из предыдущей колонии специально угнал машину, чтобы сесть снова. Потому что ему